Цены на основные продукты питания многие годы оставались неизменными. Социалистическая экономика основывалась на централизованной системе распределения, а не на рыночных механизмах. Где, когда, кому и по какой цене продавать, скажем, мясо, решалось партией и правительством. Например, постановлением ЦК и Совмина на четверг был назначен т.н. «рыбный день»: в один из дней недели предприятия общественного питания не готовили блюда из мяса.

Одежда, обувь и бытовая техника стоили непропорционально дорого: при зарплате порядка 120 рублей женские сапоги, например, стоили 70 рублей, а мужской костюм 180 рублей. Предметы одежды и обуви, как и бытовую технику, многократно чинили. Дело было не только в дороговизне: даже если бы и были деньги, зачастую хорошую одежду, мебель или бытовую технику нельзя было купить, ее просто не было в магазинах.

Привязанность к материальным благам и стремление к приобретению вещей в публицистике называли «потребительством» и «мещанством» — такие этические установки, как предполагалось, чужды строителям коммунистического общества. Но некоторая часть городского населения, в том числе и некоторые из обитателей коммналок, к концу 1970-х жила в условиях относительного благосостояния. Эти люди могли себе позволить купить и умели достать предметы потребления не только нужные для выживания, но и ассоциировавшиеся с роскошным образом жизни в советском понимании: мебель, ковры, хрусталь, цветной телевизор. Однако даже те из них, кто мог позволить себе приобрести за собственные деньги отдельную квартиру, не всегда могли это сделать из-за ограничений, связанных с нормами обеспеченности жилплощадью.

The price of basic foods were unchanged for many years [from the early 1960s until the reforms of Perestroika in the late 1980s]. The socialist economy was based on a centralized system of distribution, and not on market mechanisms. Where, when, to whom, and at what price any product would be sold was decided by the party and the government. For example, at one time, by a resolution of the Central Committee and the Council of Ministers, Thursday was declared a "fish day": on that day, cafeterias did not serve meat.

Clothing, shoes, and household appliances were disproportionately expensive given a monthly salary of something like 120 rubles. Shoes, for example, cost 70 rubles, and a man's suit 180. Clothing and shoes, like household appliances, would be repaired many times. The reason was not only the expense: even when people had money, it was often impossible to buy good clothing, furniture or appliances: they simply were not being sold in stores.

The attraction to material niceties and the urge to possess things was called "consumerism" and "petty bourgeois behavior," ethical categories that, it was assumed, were alien to the builders of a Communist society. But a portion of the urban population, including people who lived in communal apartments, were by the 1970s living comparatively well. These people could afford to buy and knew how to "get hold of" consumer items that were not merely necessities but, in the Soviet mindset, were associated with a lavish lifestyle: furniture, carpets, fine glassware, a color television. But even those people who could spend their own money on such luxuries as a private apartment, could not always do that because of limitations, imposed by the regulation of the housing supply.