Алла Игнатьевна: Вот это вот поселок Ольгино, вот это графский замок. А мой дедушка скромно стоит вот здесь вот. Вот манишка белая вот у него. Дело в том, что граф, от Сестрорецка вот до Ольгино, он был владелец вот этого всего побережья. Ну, вот до революции. А мой дедушка просто купил землю вот у графа и построил дом. Было семь детей, нужно было дом построить. А произошла революция, и он как бы, ну, там, разумеется, в советское время там коммуналка была, в общем-то жили там люди. А потом когда он, ну уже... стал негодный, что его нужно ремонтировать, то все люди как бы разъехались, а он так вот и стоит, вот.
А.И.: В этом году в июле приезжайте вот в этот поселок, он называется Ольгино. Ему будет сто лет, юбилей.
Илья: А когда вы сюда приехали?
А.И.: Ну, семь-восемь лет назад.
Илья: То есть сравнительно недавно?
А.И.: Конечно, конечно.
Илья: А что вы помните, вот какая, какая это была квартира, когда вы впервые тут оказались? Чем-то это отличалось от того, что сейчас?
А.И.: Вы знаете, я знала, на что я иду. Я знала, что, ну, слово само «коммуналка» для меня это было что-то трагическое. Но я так считала, я так считала, что я — ну вот я никого не обижу. Я ни к кому не буду, ну, грубо говоря, приставать там, с дружбой или с чем-то, с какими-то просьбами. Что я буду вести себя так вот, что вот это вот моя комната, и я вышла, я приготовила, я там помылась, я ушла, и... ну, сказала: «Здрасте» и достаточно. Ну, я считаю, что я, я ни перед кем не обязана раскрывать свой духовный мир, свой вообще... вообще свой мир ни перед кем. И вот так. Но оказалось, что это не так просто. Это не так просто. Таких людей не любят. И даже их, можно сказать, ну там ненавидят, я не знаю как...
Илья: Почему?
А.И.: А потому что я вот так держусь, что я здесь живу и я никому ничем не обязана, согласны вы? Я плачу за свою квартиру, я живу в своей комнате. Я выхожу говорю: «Здрасте». Интеллигентный человек же никому не желает зла, правда, никому же не желает зла, поэтому... ну и с другой стороны, вот, ну его такой духовный мир такой, что вот он с кем-то вот он может, да, делиться, а с кем-то он не может. И это нормально, я так считала, что нормально. Ну, в общем-то, ну вот здесь вот в коммуналке это не прошло.
Илья: Достигли вы душевного комфорта, душевного равновесия?
А.И.: Нет, ну о чем речь, о каком комфорте можно говорить? Это, наоборот, я была так не понята, что еще тут такое... ой! Во-первых, вы знаете, честно, я очень не люблю людей, которые выпивают. Это уже... ну эти люди, они уже не могут рассуждать тре..., ну не то, что трезво, а даже просто нормально. Нормально, у них все это вот под этим вот, под таким... И в то же время они себя очень как-то гордо чувствуют, что вот «я там на кране там отработал всю свою жизнь, я там такой заслуженный строитель», да?..
Света: А друзья были у вас здесь?
А.И.: Где, здесь?
Света: Да, в коммуналке.
А.И.: Нет, нет, не было друзей. И они и не должны быть. Тут ни о какой дружбе даже нельзя говорить, просто должно быть, вот ну элементарная культура, просто. Там, допустим, относиться нужно доброжелательно ко всем, никому не желать зла. Но это я даже по-христиански это должна.
Илья: Но кто-то ведь должен следить за тем, чтобы порядок был? Вот, приходится, ведь вам, наверное, приходится брать на себя эту работу?
А.И.: Не, ну порядок, ну почему, ну там договариваемся, кто-то уборку делает, по очереди, да? Это как раз не главное. Главное — это то, что, вот, самое главное, вот самое больное для меня было, это ни один человек не должен лезть мне в душу.
Илья: А лезли в душу?
А.И.: Некоторые люди не могут, чтобы не лезть. Раз мы рядом живем, значит, я должен о тебе знать что-то... Ну, невозможно вообще вот иметь эти коммуналки. Если бы я вот где-то была вот, во власти там, я бы разбилась, не знаю бы, как я бы убедила всех людей, что, что этого делать нельзя.
